Айзек Азимов - Второй Фонд [Вторая Академия]

Ознакомительная версия.

Трантор возрождался из руин. Он не видел своего настоящего, грезя прошлым и будущим.

Было время, когда невидимые нити власти тянулись с Трантора к самым дальним мирам Галактики.

В гигантском городе, занимавшем всю планету, жили четыреста миллиардов чиновников. Трантор был величайшей столицей во всей истории человечества. Но вот разложение Империи докатилось и до него. Великий Погром оборвал последние ниточки власти и втоптал в грязь богатство и величие. Буря пронеслась и стихла, но городские развалины хранили память о ней.

Оставшиеся в живых после погрома разрывали металлический панцирь планеты и меняли его на зерно и скот. Они стали выращивать урожаи и пасти стада. За этими нехитрыми занятиями Трантор забывал о грандиозном прошлом.

И только пустые искореженные небоскребы бывшей столицы напоминали о нем.

Аркадия с тоской смотрела на горизонт, украшенный металлическими громадами. Ей было скучно в деревне Палверов. Кучка примитивных домиков, желтые однообразные поля. А там, на горизонте, все еще жила память о прошлом. По вечерам она превращала лучи закатного солнца в жидкий огонь.

Однажды Аркадия побывала там. Она взобралась на гладкий металлический тротуар и направилась в пыльное безмолвие. Сквозь дыры в стенах лился солнечный свет. Это была застывшая боль.

Аркадия бросилась прочь. Она бежала, преследуемая грохотом собственных шагов, и остановилась лишь тогда, когда сошла с гулкого металла на землю.

С тех пор она не решалась нарушить этот мрачный покой, только смотрела на башни мертвого города и вздыхала.

Где-то в этом городе она родилась – где-то в окрестностях университетской библиотеки, в самом сердце Трантора. Библиотека – святыня из святынь; она одна пережила Великий Погром, она одна во всей Вселенной осталась невредимой.

Там, в библиотеке, Хари Селдон организовал свой заговор. Там, в библиотеке, несколько столетий спустя Эблинг Мис раскрыл этот заговор. Там же, в библиотеке, вместе с Эблингом Мисом вновь умерла тайна Селдона.

Там десять лет, пока не умер Мул, жили бабушка и дедушка Аркадии.

Туда отец Аркадии привез свою невесту. Вместе они пытались проникнуть в тайну Второго Фонда, но напрасно. Там родилась Аркадия и там умерла ее мать.

Аркадии хотелось побывать в библиотеке, но Прим Палвер покачал круглой головой.

– Это очень далеко, Аркади, да и нечего тебе там делать. Библиотека – это святыня, не стоит нарушать ее покой.

Аркадия угадала в его словах тот же страх, который на Калгане люди испытывали перед дворцом Мула. Суеверный страх пигмеев настоящего перед гигантами прошлого.

Но разве можно сердиться за это на маленького смешного человека! Три месяца Аркадия живет на Транторе, и все это время Папа и Мама очень добры к ней. А чем она может их отблагодарить? Втянуть во вселенскую интригу?

Возможно, на ней лежит печать смерти, а она их об этом не предупредила.

Спокойно позволила им взять на себя смертельно опасную роль покровителей.

Аркадия почувствовала угрызения совести. Впрочем, у нее не было выбора.

Позвали завтракать. Аркадия неохотно поплелась вниз.

Прим Палвер заткнул салфетку за воротник рубашки, повертел головой на толстой шее и с неприкрытым удовольствием потянулся к яичнице.

– Я вчера был в городе, Мама, – сказал он с полным ртом.

– Что ты там видел, Папа? – равнодушно спросила Мама, ища глазами солонку.

– Ничего хорошего. Прилетел корабль с Калгана, привез газеты. Там война.

– Война?! Ну и пусть. Пусть переломают друг другу шеи, если не могут придумать ничего умнее. Кстати, ты получил деньги? Скажи своему Коскеру, Папа, что его кооператив не единственный на свете. Мало того, что он тебе платит гроши – людям сказать стыдно, – так еще и не вовремя.

– Вовремя, шмовремя, – с досадой огрызнулся Папа. – Прекрати этот разговор, у меня от него кусок хлеба поперек горла становится.

Он икнул, проглатывая гренку с маслом, и добавил, уже спокойнее:

– Калган уже два месяца воюет с Фондом.

Руками Папа изобразил космический бой.

– Ну и как?

– У Фонда плохи дела. Ты была на Калгане, видела: все солдаты. Калган готовился к войне, а Фонд – нет. Ну, и получил пилюлю.

Вдруг Мама бросила вилку и прошипела:

– Дурак!

– Что?

– Ничего! Не соображаешь, что болтаешь.

Мама сделала движение бровями, Папа обернулся и увидел Аркадию, замершую на пороге.

– Фонд воюет? – спросила Аркадия.

Папа растерянно глянул на Маму и кивнул.

– И проигрывает?

Папа снова кивнул.

У Аркадии встал в горле комок. Медленно подойдя к столу, она прошептала:

– Все кончено?

– Кончено? – переспросил Папа фальшиво-бодрым голосом. – Кто тебе сказал, что кончено? На войне может случиться что угодно и... и...

– Сядь, голубушка, – сказала Мама ласково. – На голодный желудок нельзя говорить о серьезных вещах.

Аркадия пропустила ее слова мимо ушей.

– Калганцы уже высадились не Термине?

– Нет, – ответил Папа. – В газете за прошлую неделю написано, что Термин сражается. Честное слово, Фонд еще силен. Принести тебе газету?

– Да, пожалуйста.

Аркадия читала прямо за столом, кое-как ковыряя завтрак.

Сантэнни и Кореллия сданы без боя. В секторе Инфи расстреляна эскадра Фонда. У Фонда остаются лишь четыре королевства, присоединенные первым мэром Сэлвором Хардином. Но он еще борется, еще не все потеряно. Во что бы то ни стало Аркадия должна предупредить отца. Обязательно.

Но как это сделать? Между ними война!

После завтрака Аркадия подошла к Папе.

– Мистер Палвер, вам не предстоит в ближайшее время деловая поездка?

Папа грелся на солнышке, устроившись в большом кресле на веранде. В его толстых коротких пальцах дымилась сигарета. Он был похож на добродушного мопса.

– Деловая поездка? – лениво переспросил он. – Да нет, я никуда не собирался. Такая хорошая погода, отпуск еще не закончился, какие могут быть дела и поездки? А ты скучаешь, Аркади?

– Что вы, мне у вас очень хорошо. Вы и миссис Палвер так добры ко мне.

Папа замахал руками.

– Я все думаю о войне, – сказала Аркадия.

– А ты не думай. Ты ведь ничего не можешь сделать. А если не можешь, не стоит и беспокоиться.

– Я ничего не могу с собой поделать. Фонд потерял почти все свои сельскохозяйственные миры. Там, наверное, распределяют продукты по карточкам.

Папа смутился.

– Не волнуйся. Все будет хорошо.

Аркадия не слушала.

– Как бы мне хотелось помочь Фонду продовольствием! Когда Мул умер, Фонд восстал. Термин тогда на некоторое время оказался в изоляции. Его блокировал генерал Хан Притчер, первый преемник Мула. Тогда было очень голодно. Папа рассказывал, что люди ели аминокислотные концентраты, отвратительные на вкус. Одно яйцо стоило двести кредитов. Потом блокаду прорвали и стали приходить корабли с продовольствием. Наверное, сейчас на Термине так же голодно.

Аркадия помолчала и добавила:

– Я готова биться об заклад, что Фонд заплатит за продовольствие любую цену. Двойную, тройную и даже больше. Если бы какой-нибудь кооператив Трантора взялся за это дело, все его члены стали бы миллионерами задолго до конца войны. Торговцы Фонда богатели именно на войнах. Они летели туда, где шла война и продавали то, что там требовалось. За одну поездку они зарабатывали по два миллиона чистыми. Только на том, что может увезти один корабль!

Папа поерзал в кресле. Его сигарета потухла.

– Выгодно, говоришь? Но Фонд так далеко!

– Я знаю. Кроме того, лететь туда прямо – опасно. Нужно остановиться где-нибудь на Массене или на Смушике, нанять несколько маленьких скоростных кораблей и на них лететь через район боевых действий.

Папа размышлял, почесывая в затылке.

Через две недели приготовления к полету были окончены. Все две недели Мама не переставая ворчала на Папу. Она не могла понять, зачем он идет на верную смерть, и обижалась, что не берет ее с собой.

– Мама! – возмущался Папа. – Что ты все ворчишь, как старуха? Я не могу взять тебя с собой. Женщинам нечего делать на войне. Это не игра и не увеселительная прогулка.

– А что ты собираешься делать на войне? Какой из тебя солдат: ты одной ногой стоишь в могиле! Пусть молодые воюют – те, у кого еще есть волосы на голове.

– Все мои волосы пока при мне! – парировал Папа. – Не у всякого молодого их столько! И почему я должен отдавать кому-то миллионы?

Против этого довода Маме нечего было возразить.

Перед самым отъездом Аркадия заговорила с Папой.

– Вы летите на Термин? – спросила она.

– Ну да. Разве ты не просила меня отвезти туда хлеб, рис и картошку?

– Мистер Палвер, когда вы будете на Термине, вы не зайдете к моему отцу?

Папа расплылся в улыбке.

– Конечно, зайду! Я скажу ему, что ты жива-здорова, что все о'кей и что когда война кончится, я привезу тебя домой.

Ознакомительная версия.